Я занимаюсь генеалогией с 2016 года. За это время мне удалось выяснить 21 фамильное имя предков. Особенно меня заинтересовала история семьи Бусыгиных. Это девичья фамилия моей бабушки по материнской линии и главная ветвь моих уральских корней.

Нам была известна история жизни моего прадеда и двух его сестер. Однако о его двух братьях сведений практически не сохранилось. Как же сложилась их судьба?

Благодаря долгим поискам, обращениям в архивы, изучению семейных документов и расспросам матери, мне все-таки удалось восстановить утраченную историю и найти обоих пропавших братьев, а также больше узнать о роде Бусыгиных.

Все Бусыгины так или иначе связаны с Кусинским заводом (г. Куса, Челябинская область). Еще в 1795 году мои предки Бусыгин Филипп Сергеевич (1739-1811) и его сын Бусыгин Евтей Филиппович (1769-1827) вместе со своими семьями были выкуплены из Костромской губернии именно для работы на этом заводе. Путь был нелегким: им предстояло преодолеть 1500 км по воде да на телегах по бездорожью.

На новом месте пришлось налаживать быт с нуля. Женщинам предстояло работать по дому и в поле. Мужчинам же пришлось осваивать новые для себя профессии на железоделательном заводе, ведь они были крестьянами и всю жизнь работали на земле.

Шли годы, появлялись новые семьи и дети. Бусыгины продолжали работать на заводе уже в качестве мастеровых, формовщиков — делали формы для чугуна. Это была тяжелая профессия: многие не доживали и до 50 лет. В каждой семье было много детей, но многие из них умирали из-за болезней и эпидемий.
В 1811 году заводские люди получили статус, соответствующий низшему военному, и служба на заводе стала наследственной обязанностью. Прослужив 35 лет, рабочие выходили на пенсию, которой, впрочем, на жизнь не хватало. Поэтому старались подрабатывать, пока силы и здоровье позволяли.

Во второй половине XIX века родились мой прапрадед Никита Семенович (1863-?) и его брат Илья Семенович (1873-1918). Оба работали на заводе, оба имели семьи. Но судьбы их были кардинально разные. 

Никита был формовщиком, растил детей и политикой не интересовался. 

Илья же был неординарной личностью. Он был левым эсером, с 1903 года вел подпольную деятельность на заводе, потом стал красногвардейцем. В 1918 году во время волнений белочехов он был зверски убит и похоронен в братской могиле недалеко от завода. Сейчас, к сожалению, сохранилась только одна из четырех надгробных плит, поэтому там отсутствует имя Ильи Бусыгина.

У Ильи осталась жена и 5 детей, младшему из которых было 3 месяца. Мне удалось найти дело о прошении его женой пенсии: поскольку она осталась одна, а он был активным политическим деятелем, ей её одобрили. Мне прислали это дело из Челябинского архива. В нем сохранилась ее фотография и само письмо — как я обрадовалась, увидев вживую ее почерк!

Старший брат моего прадеда Иван Никитич (1891-1936) был участником Первой мировой войны. Там он был серьезно ранен в голову, но ему удалось выжить. Он был партийным человеком, и мне даже удалось найти его дело! Иван каким-то образом совсем исчез из памяти семьи, а потому это оказалась особенно ценная находка!

Мой прадед Леонтий Никитич (1894-1973) — средний брат. Он также работал на Кусинском заводе, а во время войны был командирован на Челябинский Тракторный завод, за что был награжден медалью за добросовестный труд.

Бусыгин Яков Никитич (1908-1996) — младший брат. Он тоже работал на Кусинском заводе, а перед войной переехал в Златоуст, где тоже работал на заводе, за что получил медали «Ветеран труда» и «За трудовое отличие».Создал семью и воспитал 4 детей: 2 сыновей и 2 дочек. 
И тоже, как и старший брат, исчез из воспоминаний семьи. Теперь Яков занял свое место в истории семьи, чему я несказанно рада!

Моя бабушка Богомазова Лидия Леонтьевна (1925-1985) закончила школу в 1940 году. Всю войну она проработала на Кусинском заводе, там же познакомилась с будущим мужем. В 1946 году они вместе переехали в Подмосковье. С 1951 года она работала нянечкой в детском саду. Была награждена медалью «Ветерана труда».
Она была последней из Бусыгиных, кто работал на Кусинском заводе.

Сегодня я расскажу вам, как наше семейное генеалогическое древо расцвело пышным цветом, открыв ветви от смоленских крестьян до дворян рода Орёл, подарило плоды в виде уникальных находок и родственных связей.

Мои родители жили в соседних смоленских деревнях Новое Василёво и Орлы, и даже не подозревали друг о друге. Но мечта у них была одна —  уехать в Москву. Их жизненные дороги встретились в подмосковном Зеленограде. И моя история началась в 1968-м году.

Еще в 2000 году для школьного задания на лето моя дочь Екатерина расспросила бабушек о наших предках. Так у меня в руках оказался первый вариант нашей родословной: фамилии по материнской линии — Слесаревы и Орёл, по отцовской — Казаковы и Семеновы.

Я поделюсь историей моих предков по материнской линии, которую удалось восстановить.
Отправной точкой в моем исследовании стала семейная легенда, которую помнила моя мама. Ее прабабушку звали Стефанида. Она родилась где-то под Псковом, рано осталась сиротой и воспитывалась у дальних родственников. После замужества она жила с мужем Никитой, в деревне Баловка Ельнинского уезда, в большом доме у реки Стряна. Мы знали, что Никита Иванович Слесарев служил в царской армии и был из большой семьи — говорили, была целая деревня Слесаревых!

Но это были лишь устные воспоминания: сохранилось только несколько фотографий без подписей. Кроме того, у крестьян в метриках часто не указывали фамилии, а точные даты рождения были давно забыты. Казалось, дальше этой легенды продвинуться невозможно.

И вот — первая ключевая находка, которая все перевернула! В Санкт-Петербургском архиве нашлась запись о браке в метрической книге Собора святой великомученицы Екатерины в городе Луге за 1901 год.

Этот документ стал настоящим кладом! Он позволил установить возраст и место рождения моих предков.

Прадед Никита Иванович родился в 1874 году в деревне Натальино Ельнинского уезда Смоленской губернии. Прабабушка Стефанида Егоровна родилась в 1870 году в деревне Кустовщина Остинской волости, Псковской губернии.

Так подтвердилась легенда о «Пскове»! Также выяснилось, что Никита служил канониром в 24-й артиллерийской бригаде. Но самым удивительным в этой записи было другое — присутствие офицера по фамилии Ланцевич в качестве поручителя за невесту-крестьянку. Это факт намекал на особую историю их отношений.

Теперь история обрела новые краски. Прабабушка Стефанида, в девичестве Покаместова, была не просто сиротой. Она была старше своего жениха: на момент свадьбы ему было 26, а ей — уже 30 лет. По обычаям того времени, даже сироту не отпускали замуж с пустыми руками. Община или родня собирали хоть и скромное, но приданое, чтобы невеста не чувствовала себя ущемленной.

По семейной легенде, у Стефаниды была шкатулка с ювелирными украшениями. Судьба этой шкатулки интересна: в 30-е годы ее передали старшему сыну Федоту, когда он переехал работать из деревни в Москву.

А после его гибели на войне в 1941 году младшая дочь Соломония сберегла ее: эти ценности помогли семье пережить тяжелейшие послевоенные годы.

Получив даты и место рождения прадеда, я смогла пойти дальше. На старой карте нашла деревню Натальино и выяснила, что приходом для нее была Покровская церковь в селе Шмаково.

В Смоленском государственном архиве, к счастью, есть оцифрованные фонды. Онлайн-поиск подарил мне вторую ключевую находку — запись в метрической книге той самой церкви!

23 сентября 1874 года в деревне Натальино родился мой прадед, Никита Иванович. Самое главное — в записи были указаны имена и отчества его родителей: Иван Стефанов и Матрена Петровна.

Так я узнала, что семья Слесаревых на тот момент проживала в соседней деревне Заборье. Это открытие позволило отодвинуть историю нашей семьи еще на одно поколение назад.

Третья ключевая находка позволила мне не просто дополнить биографию прадеда датами, а буквально прикоснуться к его солдатской судьбе, которая оказалась типичной для крестьянских сыновей Российской Империи.

В 1894-1901 годах Никита Иванович служил в 24-й артиллерийской бригаде под Лугой. Он был запасным канониром — специалистом по стрельбе из орудий.

В 1915 году, во время Первой мировой войны, 40-летнего Никиту, уже отца семейства, вновь призвали под знамена. Он попал в 183-ю Смоленскую пехотную дружину государственного ополчения.

В документах сайта «Памяти героев Великой войны» мой прадед числится без вести пропавшим на Козлово-Рудских позициях. К счастью, он выжил и сумел вернуться к своей семье.

Получив даты и место рождения прадеда, я смогла пойти дальше. На старой карте нашла деревню Натальино и выяснила, что приходом для нее была Покровская церковь в селе Шмаково.

В Смоленском государственном архиве, к счастью, есть оцифрованные фонды. Онлайн-поиск подарил мне вторую ключевую находку — запись в метрической книге той самой церкви!

23 сентября 1874 года в деревне Натальино родился мой прадед, Никита Иванович. Самое главное — в записи были указаны имена и отчества его родителей: Иван Стефанов и Матрена Петровна.

Так я узнала, что семья Слесаревых на тот момент проживала в соседней деревне Заборье. Это открытие позволило отодвинуть историю нашей семьи еще на одно поколение назад.

Но самое удивительное открытие ждало меня впереди, и оно наглядно показывает, как генеалогия объединяет людей спустя столетия.

В телеграм-канале по генеалогии Смоленской области я опубликовала пост о поиске Слесаревых из деревни Натальино. Мне ответила Елена — девушка, тоже интересующаяся этим вопросом, поскольку ее прапрадедушка был Максим Филиппович Слесарев.

Елена сделала мне бесценный подарок — прислала уникальную фотографию из своего семейного архива. По всем признакам, на ней запечатлены наши предки в плену (характерные нашивки на рукавах) в 1915 году.

В метрических книгах мы нашли даты рождения наших предков. Оказывается, они оба родились в 1874 году в деревне Заборье, совсем недалеко от Натальино. Максим был даже крестным отцом у старшего сына Никиты — Федота — в 1902 году!

Здесь нас ждала настоящая драма. Сайт «Памяти героев Великой войны» сохранил для нас сухую, но страшную запись:«27 мая 1915 года Слесарев Максим Филиппович также пропал без вести в боях за Козлово-Рудские позиции». Мой прадед Никита выжил — а его двоюродный брат Максим навсегда остался на той войне.

Эта находка оживила для меня историю семьи.

Объединив усилия, мы с Еленой принялись исследовать метрические книги и в итоге смогли докопаться до самого корня, нашего общего предка Осипа Фёдоровича Слесарева (умер в 1824). Он является прапрадедом для моего прадеда Никиты Ивановича и для прапрадеда Елены Максима Филипповича. Получается, Никита и Максим были двоюродными братьями.

Мы также восстановили географию рода: деревня Заборье была настоящим родовым гнездом, где жил сам Осип и его прямые потомки. В деревню Натальино же переселялись младшие ветви семьи, внуки и правнуки Осипа.

На сегодняшний день в нашем родовом древе уже 141 установленный потомок из двух ключевых ветвей.

Память о войне — особая и очень болезненная страница в истории нашей семьи. Трагична история старшего сына Никиты и Стефаниды, Федота Никитовича Слесарева.

Родившийся в 1902 году в Смоленской деревне Натальино в крестьянской семье, он, как и его отец, отправился в большую жизнь: к концу 1930-х он работал пожарным в Москве и жил в общежитии на Электрозаводской улице.

Но его судьбу, как и судьбы миллионов, перечеркнула война. Красноармеец Федот Слесарев был призван Московским РВК, и служил под Ленинградом.

Он пропал без вести в 1941 году в самых страшных первых боях. В Центральном архиве Министерства обороны хранится похоронка, которая так и не смогла сообщить семье, где сложил голову их сын и брат.

Пятая находка вернула меня в мирное время.
В Смоленском архиве я нашла запись о рождении 25 ноября 1904 года у Никиты и Стефаниды двойняшек — дочерей Екатерины и Варвары (моя бабушка по маминой линии).

Но эта радостная новость имеет грустный оттенок. Семейное предание всегда гласило, что у Варвары был брат-близнец. Метрики помогли внести ясность: это был не мальчик, а девочка Екатерина, которая скончалась в младенчестве в июле 1905 года.

Хочу еще коротко рассказать о другой ветви моего рода — по линии отца моей мамы Ивана Александровича Орла.

Слесарева Варвара Никитична и Орел Иван Александрович, создав семью в 1938 году, дали жизнь моей маме Марии. Его уход на фронт в 1941 году моя мама, тогда трехлетняя девочка, запомнила на всю жизнь. Она просила взять ее с собой на фронт: «Папа, возьми меня с собой, я твой сынок!»

Мой дед прошел всю войну поваром, который под огнем противника доставлял горячую пищу бойцам на передовой. Награжден медалями «За отвагу», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945гг.», «За победу над Японией». Закончил он войну в Японии на берегу залива Фришт-Гафт.

Наше исследование открыло потрясающую тайну. Мой дед, красноармеец Иван Орёл, оказался потомком смоленского дворянского рода! Метрические книги подтвердили: его родители и все крестные в документах значатся как дворяне.

Мы обнаружили связи с другими дворянскими фамилиями — Суражевскими и Соболевскими.

А загадочное имя его матери, которую в семье звали «Нилла», в документах значится как Неонила Григорьевна.

Хочу рассказать о моих предках со стороны матери — крестьянском роде Орловых из деревни Плесовской Коношского района Архангельской области.
Нередко нашу деревню местные жители называли Плоской, а в некоторых ревизских сказках она носит название Плоскоподгорной, что, конечно, создавало некоторые трудности в моих генеалогических поисках.

Конечно, чтобы найти своих предков, я в первую очередь нашла церковь, к которой относился наш приход. Это Спасо-Преображенская Хмельницкая церковь в селе Папинское.

Ну а дальше мне предстояло работать с Государственными архивами Архангельской и Вологодской областей. В первом оцифрованы все описи, что, конечно, значительно ускоряет поиски.

Семейная легенда гласит, что мой прадед Афанасий Александрович был женат на Анне Александровне и у них было 7 детей. Но в архиве я нашла записи о рождении только моего деда Петра и его брата Бориса. Где родились остальные – абсолютная загадка. Я также не могла найти место рождения самого Афанасия Александровича и дату его венчания.

Тут началась настоящая детективная история по поиску недостающих данных.

Старшая дочь Афанасия Александра закончила гимназию в уездном городе Вельске и вышла замуж за племянника купца Попова. Трое братьев, Александр, Петр и Борис, скрылись в Москве, где всегда требовались рабочие руки. И, наконец, судьба младшего сына, Бориса, также оказалась трагичной и характерной для миллионов россиян — он сложил голову в 1943 году на фронте.

Чтобы выяснить, где же семья жила с 1890 по 1904 годы, я установила даты нахождения прадеда на военной службе и обнаружила, что 15 мая 1881 года он был восприемником при крещении как крестьянин. А 28 мая 1887 года он был восприемником при крещении уже как уволенный в запас фельдфебель, унтер-офицер. Это доказывает, что он проходил действительную службу в императорской армии.

Он также участвовал в сражениях Русско-японской кампании. Это удалось выяснить благодаря случайной находке: в интернете мне попался список нижних чинов по русско-японской войне, составленный Еленой Тимофеевой на основе материалов газеты «Сельский вестник». Там я увидела строчку про своего прадеда, проверила данные в архиве и выяснила место, где он жил – это оказалась деревня Белавинская Архангельской губернии.

Предполагаю, но пока еще не имею доказательств, что он нашел себе невесту в тех краях, венчался и проживал где-то рядом со свекрами. Хотя точное место встречи прадеда с прабабушкой так и остается пока под завесой тайны.

В метрических книгах местной церкви (Георгиевская церковь в селе Долматово) я нашла еще 4 детей моего прадеда: 2 сыновей и 2 дочерей. Остались неизвестными только место, время рождения и крещения старшего сына Геннадия.

На сайте familio я обнаружила ведомость справок об осужденных, издаваемую Народным комиссариатом юстиции РСФСР. Там обнаружилась запись, гласящая, что Геннадий Орлов был осужден.

В Госархиве Вологодской области я нашла опись дел Вологодского губернского суда и направила запрос на поиск судебного дела осужденного. Получив документы, я поняла, что дело было простое — Геннадий работал в лесничестве, и речь шла о приписках за невыполненную работу и получение за нее оплаты. Тем не менее, осудили его и еще двоих лесников, что работали вместе с ним.

Самое главное, что я нашла — это выписка из военного билета, где обнаружился день его рождения. Также я узнала о его боевом пути. Геннадий был прапорщиком, участвовал в Первой мировой. В 1917 году вернулся в родную деревню, где был мобилизован в ряды Красной армии. Сражался за освобождение Архангельска от интервентов, участвовал в войне с белополяками, попал в плен. Его судьбу можно изучать еще очень долго.

На основе полученных данных, найденных в метрических книгах, ревизских сказках и исповедных ведомостях, мне удалось построить генеалогическое древо, начиная от прародителей с 1650 года и до наших дней.

Изучая историю семьи, я наткнулась на книгу Кирилла Олеговича Орлова «Графы Бобринские». В ней он исследовал род Орловых и пришел к родословной, которая, возможно, связана с моими предками. Чтобы избежать тягот службы, многие дворяне записывались в сословие свободных крестьян однодворцев. Кто знает, может мои Орловы — одни из них?

Конечно, это только гипотеза. И вряд ли найдутся доказательства, ее подтверждающие. Но почему бы и нет?

Я просто создала семейную легенду, и вполне вероятно, с развитием современных технологий и новых возможностей для генеалогического поиска, кто-нибудь из моих внуков сможет подтвердить ее в будущем!

Пути исследователей семейной истории весьма схожи между собой. Однако история каждой семьи – уникальна. И путь к ее нахождению также неповторим. Я хочу рассказать о том, как я увлеклась генеалогией. Возможно, история моего поиска вдохновит вас на собственные открытия!

Мой путь к поиску предков начался в 2012 году, когда ко мне, студентке пятого курса Историко-архивного института, подошел мой дедушка с просьбой помочь ему найти могилу отца.

Смешно, конечно. Но так получилось, что в нашей семье про него почему-то никто никогда не рассказывал. Единственное, что я знала, это его ФИО, что он погиб при строительстве метро и был похоронен на Ваганьковском кладбище. А где именно? Дедушка навещал его могилу в глубоком детстве, а на кладбище информацию дают только при наличии свидетельства о смерти, которое дедушка получить не сумел.

Выяснив, что на момент смерти прадедушки моему дедушке было 3-4 года, я высчитала примерный год смерти его отца — 1942-1943.

С этой информацией я пошла в ЗАГС, где мне сказали, что без точного года рождения и даты смерти они ничем помочь не смогут. Как их выяснить?

В этот момент я вспомнила одну из наискучнейших лекций по делопроизводству: в каждой организации есть номенклатура дел, в которой находятся, в том числе, акты о несчастных случаях на производстве. Значит, в архиве метростроя точно должна быть запись! И действительно, в нужном архиве я нашла акт, где наиподробнейшим образом, со всеми деталями и расспросами свидетелей, было рассказано о том, как погиб мой прадедушка 20 мая 1943 года.

Сложно описать, что я испытала, читая этот сухой номенклатурный текст. Что я чувствовала, держа в руках единственный автограф прадеда, оставленный в его трудовой книжке — она тоже хранилась в архиве.

После этого открытия я увлеклась историей своего рода. Хотелось больше узнать о прадеде. Это стало возможным благодаря поездке к родственникам. Они подарили мне фотографию прадеда с женой.

Благодаря родственникам, я также узнала имена братьев и сестер прадеда и его место рождения: село Великая Топаль Брянской области. Туда я и отправилась в своих поисках.

В администрации мне дали контакты других родственников, которые сообщили мне новые имена и дали фотографию моего прапрадедушки — Бодылева Сергея Ильича.

Конечно, в селе я навестила могилы предков.

Затем я поехала в Государственный архив Брянской области. Как и любой генеалог, я искала исповедные ведомости, ревизские сказки и, в первую очередь, метрические книги. К сожалению, последние по моему селу сохранились только за 1898 и 1899 годы и за XVIII век: продвинуться дальше вглубь веков не удалось.

Тогда я решила поискать подтверждение или опровергнуть семейную легенду про раскулачивание предков. Я нашла волостные документы 1920-х годов, среди которых было заявление на патент на ветряную мельницу, написанное моим прапрадедом. Его имя я также нашла в списках лишенных избирательных прав — знак того, какая судьба ждала его в дальнейшем. Звоночек, что впоследствиибудет раскулачивание.

Через новообретенных родственников мне удалось подать запрос в ФСБ, и я получила на руки документы о том, что двух братьев моего прапрадеда репрессировали.

В библиотеке я обнаружила другой источник — «Дело о выкупе земельных наделов временнообязанными крестьянами» за 1862 год. Это была важная находка: я наконец выяснила полное имя моего прапрапрадеда — Бодылев Илья Демьянович. Он был дворовым крестьянином, за что помещица дала ему скидку на выкуп.

В деле также был отдельный список дворовых крестьян, куда входили конюшие, горничные, кузнецы — в общем все те, кто приближен к помещику. Илья Демьянович был слесарем.

Прошло еще несколько лет, и моя знакомая, работая с документами в Брянском архиве, обнаружила метрическую книгу за 1805 год, где был указан мой предок, у которого родился в это время сын. Представляете, какая удача! Так я нашла имя прапрапрапрадеда — Бодлевский Демьян Петрович.

Ну а после этого можно было протянуть ниточку к исповедным ведомостям за XVIII век, найти того самого Демьяна, у которого были сыновья Александр и Илья и, соответственно, доказать, что это моя семья.

Собрав множество данных, я написала книгу для своих родственников об истории своего рода.

А в этом, 2025 году, я выпустила книгу «Моя – твоя родословная». Это дневник исследователя, который может оказаться полезен тем, кто решил заняться историей своей семьи.

Во многих семьях есть традиции, передающиеся из поколения в поколения. В нашей семье — это любовь к пению.

Началось все в Усть-Бузулукской станице, куда вернулся после службы в Ташкенте мой прадед, сын кузнеца, Матюшов Дмитрий Тимофеевич. По профессии прадед был портным: на жарком юге он находился на действительной военной службе в качестве старшего закройщика технических мастерских. Вернувшись домой, Дмитрий Тимофеевич продолжил свое ремесло и даже обучил ему свою жену Марию Ивановну, благодаря чему она также могла зарабатывать шитьем. Но Дмитрию Тимофеевичу приходилось брать в руки и оружие: он был красногвардейцем и участником гражданской войны. Умер он в 1920 году.

В доме в станице Усть-Бузулукской продолжила жить его жена и дочь, сестра моего дедушки Антонина Дмитриевна: здесь она жила до своей смерти в 2005 году. Теперь дом принадлежит другим людям. За 20 лет его 3-4 раза продавали, но надолго он новых хозяев не принимает.

И именно в этом доме и зародился Усть-Бузулукский казачий народный хор.

А основал хор Георгий Андрианович Титов, муж Антонины Дмитриевны. Родился он здесь же в 1913 году в многодетной семье. Работал в колхозе, после окончания сельхозтехникума занимал должность заведующего ремонтно-тракторной станции там же. Георгий Андрианович не имел музыкального образования, но любил и умел петь. Как и три его сестры, и любимая жена.

Станица славилась своими песенными фольклорными традициями. Но сам хор образовался спонтанно, когда стали приезжать из Москвы и записывать казачьи народные песни собиратели и исследователи русского фольклора Дмитрий Викторович Покровский и Андрей Сергеевич Кабанов. В том самом доме Матюшовых собрались пенсионеры, которые любили петь. Георгий Андрианович их объединил в хор и стал его руководителем.

Усть-Базулукский народный хор – это уникальный народный коллектив, который приезжал с гастролями даже в Москву.

Моя бабушка Анна Ивановна вступила в комсомол в 1938, а в партию в июле 1944 года, уже будучи на фронте в составе 229-й стрелковой дивизии 647-го артполка, где мой дедушка был замполитом. Как я уже говорила, он вырос в казачьей станице, известной своим фольклором. У него был очень хороший голос, он играл на балалайке. В дивизии дедушка организовал самодеятельность.

Бабушка тоже хорошо пела, играла на гитаре и балалайке. Когда она в составе других девушек-санинструкторов прибыла в действующую армию, дедушка спросил, умеет ли кто-нибудь петь и играть на музыкальных инструментах. Бабушка сказала, что умеет, и ее оставили в этом подразделении. Подруга, с которой они вместе приехали, не пела, и ее отправили в другое. Все они были на передовой, но в бой пошло первым то подразделение, в которое была отправлена бабушкина подруга. В первом же бою ее убили, многие тогда погибли. И бабушка говорила, что если бы она не умела петь, то тоже погибла бы в этом бою. На фронте бабушка выносила раненых с поля боя, оказывала им помощь. У нее было ранение, она имела награды.

На фронте бабушка с дедушкой полюбили друг друга. В феврале 1945-го родилась моя мама, а в 1957 г. ее сестра.

После демобилизации бабушка записалась на курсы кройки и шитья. Она шила моей маме платья из гимнастерки и пальто из шинели. И потом шила всю жизнь. У меня до сих пор сохранился фартук, который она мне сделала. Дедушка и бабушка очень любили читать, у нас было много книг.

Моей маме Людмиле Владимировне от родителей передался хороший голос. Она была очень талантливым человеком, пела, писала стихи, в юности занималась в театральном кружке Бориса Бабочкина. Он даже рекомендовал ей идти в театральное училище, но она поступила в медицинское училище и всегда очень любила и гордилась своей работой.

У меня же не было особых вокальных данных, и, казалось бы, певчая история нашей семьи закончилась. Но мой младший сын Сергей, закончив музыкальную школу по классу трубы, после года упорной подготовки поступил в Гнесинку по специальности «руководитель народного хора». И в нашей семье появился единственный дипломированный вокалист — преподаватель творческих дисциплин. Правда, сейчас он работает заместителем директора общеобразовательной школы, но музыку и вокал не забывает. Тем более, начинал он работать в школе в качестве учителя музыки, руководителя детского хора и театральной студии.

У нас в семье всегда отмечали праздники: Новый год, 7 ноября, 9 Мая. 1 Мая обычно ходили в парки: Лефортово или Измайлово. Брали еду, расстилали покрывало и ели. Приезжали родственники, бабушкина фронтовая подруга. На Новый год ставили настоящую елку в ведро с песком, наряжали ее.

Моя тетя Света, она была на 8 лет меня старше, приносила мне из почтового ящика очень хороший подарок (немецкую куклу, кукольный фарфоровый сервиз и т. д), дефицит. Говорила, что Дед Мороз принес. Под елку подарки не клали. Вообще, меня очень любили и баловали. На все праздники накрывали стол. Заранее доставали продукты, не из холодильника, где-то покупали. Все самое вкусное берегли для праздника. Готовили салат, у нас он назывался мясной, а не оливье, холодец, рыбу под маринадом, утку с яблоками, пекли пироги.

За столом пели песни. Моя бабушка запевала. Особенным праздником считался День победы! Первый тост был «За Родину, за Сталина!»
И пели: «Выпьем за Родину, выпьем за Сталина, выпьем и снова нальём!»