Многие российские города имеют местные архивные учреждения и краеведческие музеи, хранящие ценные исторические материалы, такие как записи актов гражданского состояния, военные документы, переписи населения и старые карты. Обязательно посетите подобные места в регионах бытования ваших предков.

Этим летом я отправилась в поездку по местам, связанным с историей моих предков и предками мужа. И она подарила мне мощный заряд энергии и вдохновения.

Делюсь с вами полезными советами по организации путешествия, ведь тщательная подготовка — это ключ к успеху!

Тема эвакуации в годы Великой Отечественной войны важна для многих, но мы редко об этом задумываемся. Я и сам не думал, что изучение этой темы так сильно повлияет на мое понимание себя.

С детства я знал, что моя бабушка Викторина Ивановна Знаменская, в замужестве Андреева, ребенком уезжала из Москвы во время войны. Но только в осознанном возрасте я записал ее интервью, где она раскрыла тему эвакуации более объемно и глубоко, как взрослый человек может передать другому взрослому человеку рассказ о детстве, которое прошло в отрыве от родителей.

Эта тема не давала мне покоя. Я хотел узнать, как бабушка жила эти два года без мамы и папы.

Меня интересовали письма, которые она бережно хранила, но не позволяла читать: бабушка стеснялась их показывать, потому что там было много ошибок. Только после ее смерти я смог прочитать эти письма. Конечно, там было много ошибок, но не больше, чем у моего десятилетнего племянника. Это были обычные детские ошибки человека, который писал в темноте, потому что вечерело рано, а в классе была только одна керосиновая лампа на всех. И не факт, что девочке вообще достанется эта керосинка.

Бабушкины письма всегда мотивировали меня отправиться в места ее эвакуации. В этом году я решил организовать генеалогическую экспедицию вместе со студентами. Мы выиграли грант в рамках проекта «Открывая Россию заново» и отправились в Молотовскую область (ныне Пермский край) в село Петропавловск (Петропавловское), где моя бабушка была в эвакуации.

Кроме моей бабушки, героиней нашей экспедиции стала Ася Буховцева, которая была на два года старше моей бабушки и училась с ней в одной школе. Нам удалось купить ее письма на портале «Мешок», и это оказались бесценные материалы, наполненные деталями и сюжетами, которые позволяют лучше понять, что такое эвакуация.

Многие вспоминают, что их бабушки и дедушки сначала эвакуировались в летние пионерские лагеря. Это подтверждается воспоминаниями и документами, в том числе, письмами наших героинь. Сначала их отправили в Рязанскую область, а в октябре 1941 года, когда немцы начали подходить ближе, дети были эвакуированы дальше, в Молотовскую область.

Найденные нами письма Аси особенно ценны из-за множества деталей. Так, бабушка рассказывала, что во время эвакуации по реке их баржу бомбардировали. Корабль затопило наполовину, и дети несколько дней провели в холодной воде. Из-за этого у бабушки отнялись ноги, и она не училась целый год. Но какой корабль ее перевозил, я никак не мог понять. А в письме Аси Буховцевой указывается, что школьников везли 10 дней кораблем «Каганович».

Такой пароход действительно существовал в Окской флотилии, которая использовалась для эвакуации детей и предприятий. В 1956 году теплоход переименовали в «Собинов». Какое-то время он продолжал плавать по Оке, а потом нашел свое упокоение в музее-заповеднике Поленово, где до сих пор хранятся его останки.

В экспедиции мы собрали огромное количество архивных материалов. Мы работали в Государственном архиве Пермского края, в районном архиве, отсканировали все документы музея той школы, где учились бабушка и Ася Буховцева. И когда среди классных журналов 1942-1943 годов мы увидели фамилию Аси, нас начало покачивать. Потому что мы вдруг поняли, что все это — реальность! Что это далекое место до сих пор хранит имена и фамилии наших героинь.

Во время экспедиции мы также общались с местными жителями, записывали интервью. У нас появилось интересное наблюдение: в Пермском крае очень мало знают о московских детях, которые были там в эвакуации. Здесь чаще вспоминают о детях из блокадного Ленинграда. А истории московских, смоленских, брянских и белорусских детей, эвакуированных в те годы, остаются в тени. Причины разные: социально одобряемые нарративы, недостаток информации. Но когда мы начали обсуждать эту тему с жителями, они проявили интерес. Люди стали задавать вопросы: как дети жили здесь? Где учились?
И мы начали рассказывать им о том, что узнали из писем.

Что эвакуация была испытанием для детей и учителей, которые были вместе с ними.

Что эвакуация — это болезни, грязь, голод.

В письмах Ася пишет, как она, раздеваясь, нашла на себе 120, «если не больше», вшей.

Девочка рассказывает, как они отмечали день рождения, скинувшись по картошине для супа. Но веселиться не могли, потому что у них заболели две девочки. Они умерли от сыпного тифа.

Узнав об этом, мы начали расспрашивать, где хоронили умерших. Но никто этого не знал. На кладбище, которое мы прочесали и полностью отфотографировали, никаких упоминаний и памятников нет. Мы будем и дальше работать, чтобы понять, где же были похоронены эти дети. Но нам удалось найти здание изолятора, в котором они лежали, и собрать историю того, как этот изолятор существовал в более поздние времена.

В одном из писем девочка радовалась тому, что им наконец-то удалось купить себе поесть в магазине. Там всегда была очень длинная очередь, и к приходу детей обычно все было уже раскуплено. А тут удалось купить брынзу, которую в Москве она не ела, а здесь — кушала с удовольствием!

Когда мы задали вопрос о брынзе местным жителям, те вспомнили, что у них действительно был завод, где делали прекрасные сыры. И нас привели к старому зданию магазина, где они продавались.

Ася также писала в письмах, как они ходили в промкомбинат, где им сваляли валенки. И мы нашли документы об этом промкомбинате в районном архиве и видели фотографии людей, которые там работали.

Моя бабушка писала про свое посвящение в пионеры: «Мы пойдем завтра на гору и будем произносить клятву».

Про какую гору идет речь? Мы расспросили местных учительниц, которые сопровождали нас, есть ли здесь гора. Они рассказали о Кабацкой горе и мы узнали, что в устной речи про нее часто говорят без названия, просто «пойти на гору». Получается, дети, которые жили в селе два года, тоже начали использовать этот топоним в своих письмах.

В одном из писем мы обнаружили пришитый кусочек льна и просьбу: «Берегите его до моего приезда».

Оказывается, дети 10-15 лет работали на сельскохозяйственных работах, заготавливая лен. И когда мы начали расспрашивать местных жителей об этом, они начали вспоминать и показывать, где сеяли лен, картошку… Удивительно, как такой маленький кусочек льна дает возможность задать вопросы о прошлом этой территории.

Мы также начали выяснять, кто из взрослых сопровождал детей. Понятно, что был начальник интерната, созданного на базе школы. Была повариха тетя Катя. Сначала мы думали, что это просто кухонный работник, но оказалось, что она была школьным библиотекарем, а в период эвакуации готовила детям.

Читая письма Аси, можно заметить множество деталей, которые помогают понять характер тети Кати. Например, когда к ней приехал сын, она на радостях положила детям больше риса. И ты понимаешь, как это трогательно.

Сейчас нам предстоит проделать много работы в Москве. Мы оцифровываем собранные материалы, переводим их в тексты, изучаем документы, работаем с архивами — собранные данные требуют систематизации.

Моя задача как руководителя проекта, в том числе, побудить школьных сотрудников заняться темой эвакуации.

Ведь именно в эвакуации, под влиянием непростых обстоятельств, учителей, местных жителей, формировались личности наших дедушек и бабушек. Изучение этой темы дает нам возможность осмыслить, как этот опыт повлиял на наших бабушек и дедушек. И как это потом отобразилось на нас.